- Правда, Ёжик?...Или ты уже не Ёжик? - Зови меня Хозяин. Не ошибешься.
Меня всегда завораживали люди, стоящие на перроне, но только в одиночестве.
Толпа - это всегда толпа, и даже в таком поэтичном месте, как вокзал. У нее, конечно, есть своя прелесть, но она, увы, редко зависит от места - меняются лишь сюжеты происходящего.
Одинокие же люди на перроне кажутся мне всегда какими-то невыразимо прекрасными, такими...полноценными, как будто отсутствие еще кого-либо делает их образы, их индивидуальность, мощь человеческого духа более выпуклыми, значимыми, почти физически осязаемыми. Но таким качеством оттенять человеческие души обладает ох не каждое нелюдное пространство. Есть еще знакомая всем доля романтики в пустом вокзале - возможно оттого, что там так ясно видятся мимолетность, скорость, быстротечность человеческой жизни, и ее важность, и одновременно ее пустота... простые, иногда далекие цели, и хрупкость, и сила. Одинокий человек на пустом перроне - это то, что мы ищем иногда.
это Человек.
каким бы они ни был
Толпа - это всегда толпа, и даже в таком поэтичном месте, как вокзал. У нее, конечно, есть своя прелесть, но она, увы, редко зависит от места - меняются лишь сюжеты происходящего.
Одинокие же люди на перроне кажутся мне всегда какими-то невыразимо прекрасными, такими...полноценными, как будто отсутствие еще кого-либо делает их образы, их индивидуальность, мощь человеческого духа более выпуклыми, значимыми, почти физически осязаемыми. Но таким качеством оттенять человеческие души обладает ох не каждое нелюдное пространство. Есть еще знакомая всем доля романтики в пустом вокзале - возможно оттого, что там так ясно видятся мимолетность, скорость, быстротечность человеческой жизни, и ее важность, и одновременно ее пустота... простые, иногда далекие цели, и хрупкость, и сила. Одинокий человек на пустом перроне - это то, что мы ищем иногда.
это Человек.
каким бы они ни был